Жизнь искусства в Европе до Шенгена

Алексей Мокроусов

  Период с XV до XVIII века был для европейского искусства со 
всех точек зрения золотым. В это время зарождались и 
утверждались жанры, стили утверждали себя на фоне 
богатейшего идеологического контекста, а собирать тогда 
коллекции искусства казалось одним удовольствием: 
первоклассные из нынешней перспективы авторы встречались 
буквально на каждом шагу. Хватало бы денег.

Их хватало прежде всего у элиты, как церковной, так и 
государственной. Причем художественные центры возникали не 
только по всему континенту. Одним из таких центров стала, 
например, Прага во времена Рудольфа II. Он собрал при своем 
дворе не только лучших живописцев, но и золотых дел 
мастеров, и специалистов по эмали. Они создавали 
произведения, с одной стороны, утилитарные, а с другой – 
представительские, символизирующие не только вкус, но и 
мощь, и богатство заказчика, которые он стремился 
подчеркнуть своим даром.

В то время много путешествовали не только заказчики, но и 
художники и их произведения. Порой для жителя Вены купить 
итальянскую картину (а итальянцы были в то время самыми 
популярными авторами на континенте) оказывалось гораздо 
легче из английского собрания, причем на голландском 
аукционе. Так поступил, например, эрцгерцог Леопольд-
Вильгельм, приобретя «по случаю» в Нидерландах собрания 
английского короля Карла I и герцога Гамильтонского, 
распродававшиеся в связи с гражданской войной.

Многообразию этой художественной жизни и посвящена большая 
выставка в венском Музее истории искусства. Для нее отобрали 
работы из собрания самого музея, настолько богатого на 
шедевры, что кураторы могут запросто сделать не один десяток 
выставок не выходя из здания. Вот и в рамках проекта «Европа 
без границ. Примеры зарождения художественного многообразия 
Европы» зритель увидит Дюрера и Тициана, Бенвенуто Челлини и 
Джамболонью (творчеству последнего, кстати, будет посвящена 
отдельная выставка, она откроется в Вене в конце июня). 

Почти все они путешествовали от двора к двору, из страны в 
страну. Посылать художника для самообразования считалось 
делом необходимым. Ведь только так он мог отследить новейшие 
тенденции и стили, а значит, и создать во всех отношениях 
современное, модное произведение искусства. Тот же Дюрер, 
например, дважды был в Италии, причем во второй раз уже 
более года. Путешествие отразилось и на его взглядах на 
прекрасное, что особенно важно. Дюрер фактически первым из 
немецких авторов столь долго изучал гуманистическую 
итальянскую эстетику непосредственно «на месте», а потом, 
вернувшись домой, смог насытить ею немецкое искусство. 

Рубенс, представленный на выставке впечатляющим портретом 
императора Максимилиана I, тоже провел на Апеннинах не один 
год. Работая для семейства Гонзаго, Рубенс смог увидеть 
немало чужих полотен, и влияние на его творчество Караваджо 
и того же Тициана бесспорно. 

В те времена понятие модности не было таким ущербным, как 
это случилось позже, и вовсе не свидетельствовало о низком 
вкусе либо подозрительном качестве, как это случается 
сегодня. Напротив, актуальное искусство входило каким-то 
образом в общую панораму престижности, успешности страны и 
ее правителей. В этом отношении тревожным звонком для 
испанских, например, властителей мог стать тот факт, что на 
Пиренеях еще и в XVI веке все цвела готика, хотя всюду уже 
царил Ренессанс. Такое стилистическое отставание, столь не 
существенное для поверхностного взгляда, привело (или во 
многом было связано) через три века и к отставанию 
политическому и экономическому, и даже гений Веласкеса и 
мощь Габсбургов не смогли переломить тенденцию.

Искусство включалось и в политическую борьбу. Точнее, его 
туда включали. Император Священной Римской империи Карл V, 
заказав Тициану собственный портрет, отправляет его заодно и 
в Аугсбург, где в заключении находился курфюрст Иоганн-
Фридрих Саксонский. Курфюрст возглавлял так называемый 
Шмалькальденский союз, объединявший лютеранские княжества, 
боровшиеся против традиционных католических земель (точнее, 
это католицизм боролся с иноверцами). За религиозными 
спорами стояли и экономические интересы, и Карл V всеми 
силами стремился сохранить единство своих территорий. Но 
уважение к противнику не оставляет и на поле брани, и после 
битвы. В Аугсбург, к императору, его последователям и 
противникам в лице курфюрста Саксонского, проигравшего 
знаменитую битву при Мюльберге в 1547 году, Тициан ездит 
дважды – зимой 1548 года и в ноябре 1550-го. Один из 
творческих результатов этой поездки – портрет курфюрста с 
раной на щеке – и показывают сейчас в выставочных залах 
венского музея.

Помимо живописных полотен, для экспозиции отобрали и 
скульптуры и настоящие шедевры прикладного искусства, и 
образцы парадного рыцарского облачения вроде того, что 
Филипп II Испанский подарил Алессандро Фарнезе, а тот уже 
передал в коллекцию эрцгерцога Фердинанда II. 

Едва ли не самое удивительное на выставке – даже не уровень 
представленных работ, но повод, причина, в связи с которой 
весь этот эффектный проект состоялся. Выставка «Европа без 
границ» приурочена к политическому событию: председательству 
Австрии в Европейском союзе. Тот все чаще встречающийся 
случай, когда для политической самоидентификации приходится 
прибегать к культурным кодам, наполняющим политиков столь 
необходимым им значением и смыслом.

Выставка в Музее истории искусства Вены продлится до 5 июня. 
        

http://www.korrespondent.net/main/154386/